Чем знаменит карельский город Сегежа?

Если верить краеведам — топоним «Сегежа» произошел от карельского слова «sees», или, в родительном падеже, «sekehen», что в переводе уже на великий и могучий означает «чистый, светлый». Между прочим, всё так и есть.

Город лежит на берегу реки Сегежа в месте её впадения в Выгозеро. Именно воды реки и озера (светлые и чистые!) определили судьбу этого районного центра Республики Карелия. Но это случилось в первой трети прошлого века. А до этого…

До этого… даже тяжело сказать, как эти места и назывались-то! Потому что вплоть до XIII века здесь жили саамы. Карелы же, а языковой основой сегежского топонима является именно карельский язык, появились в окрестностях нынешнего города позже. А уже за карелами подошли и русские переселенцы. Но их среди бескрайних северных лесов и болот, ещё век тому назад, было очень-очень немного.

Вот как описывал Сегежу исследователь-этнограф С. Н. Соколов, побывавший в 1904 г. с научной экспедицией в Повенецком уезде Олонецкой губернии: «Эта деревня, если её можно так назвать… состоит из одного дома, обитателем которого является корел под именем Иуды, с семейством. Благодаря выгодному расположению его дома на большой сплавной реке и благодаря обилию окружающей местности зверями, птицами и рыбой, а также заливными лугами, его семейство всегда обеспечено всем необходимым и не терпит большой нужды. Единственное неудобство этого селения — это почти полное отсутствие к нему дорог».

Не так чтобы сильно, но ситуация изменилась с началом Первой мировой войны. Черноморские проливы контролировались блоком Центральных держав, поэтому для того, чтобы получать военную помощь от стран Антанты в тех объемах, которые были нужны воюющей России, надо было срочно строить железную дорогу на север. К будущему Мурманску. Естественно, задача была сложная. Но архиважная! Поэтому уже 2 (15) ноября 1916 года временное движение открылось на всем протяжении дороги — от Петербурга до Мурманска. Или, как тогда его называли — до Романова-на-Мурмане. Одной из станций на этой стратегической магистрали стала маленькая Сегежа.

Экономическая география этой части Карелии очень сильно изменилась в начале 30-х годов прошлого века, когда началось строительство Беломорско-Балтийского канала. В будущую зону его затопления попал и поселок Майгуба. Соответственно, майгубский лесозавод в 1932 году пришлось перебазировать в Сегежу. Так в её экономике появилась лесная составляющая.

Наверное, уже учитывая этот фактор, в 1935 г., когда СНК СССР принимал программу развития целлюлозно-бумажной промышленности страны, было решено построить в Сегеже лесохимбумкомбинат. И не последнюю роль в этом сыграли чистые, светлые воды, у которых стоит город. Без них целлюлозы не сварить!

Уже через четыре года, 1 июля 1939 года, в эксплуатацию была запущена первая очередь Сегежского целлюлозно-бумажного комбината (ЦБК). Правда, начало Великой Отечественной войны вынудило бумажников частично переориентироваться и перейти на производство столь необходимых фронту мин и минометов. Но и собственно о бумаге они не забывали. Уже к маю 1943 г. была сварена первая сегежская целлюлоза. И даже выпущено несколько рулонов крафт-бумаги! А в ноябре этого же года указом Президиума Верховного Совета Карело-Финской ССР рабочий поселок Сегежа получил новый, более высокий статус. Так началась история города карельских бумажников.

С тех самых пор Сегежа неотделима от целлюлозно-бумажного комбината. Ещё на подъезде, с трассы М18 «Кола» (С.-Петербург-Мурманск), особенно, если ветер от города, хорошо чувствуется запах метилмеркаптана (метантиола). И это — несмотря на то, что от федеральной автодороги до Сегежи ещё км 12−14 на восток, по отворотке. Представляете, как воняет в городе?! А сегежане — вроде и ничего. Они — народ привычный. В 90-е, когда комбинат больше стоял, чем работал, даже шутили по поводу метилмеркаптана: «Это деньги пахнут!» Мол, если пахнет, значит, комбинат, а с ним и весь город, работают. А за труд, вообще-то, принято платить.

Хотя, конечно, на комбинате работает не весь город. Даже в более благополучные, советские времена, кроме комбината в городе были леспромхоз, лесозавод, трест «Сегежастрой», совхоз, птицефабрика. Многих из них уже нет. Та же Птицефабрика. Нынче это — один из окраинных микрорайонов города, в котором в живых осталось несколько жилых домов. Зато здесь же, на улице Лейгубской — «Исправительная колония № 7». В которой до недавнего времени сидел самый знаменитый узник всей России. Михаил Борисович Ходорковский. Слава Богу, уже не сидит.

Но и без него заключенных в Сегеже и её окрестностях хватало всегда. В те времена шутили: «В Сегеже живут те, кто работает на комбинате; те, кто сидит, и те, кто охраняет тех, кто сидит». Исправительные колонии, надо понимать, — учреждения специфические, режимные. Просто так нас туда не пустят. Разрешение надо оформлять. А надо ли?

Может, лучше посмотрим главную достопримечательность Сегежи — целлюлозно-бумажный комбинат? А вместе с ним — и сам город. В Сегеже ведь комбинат и город — близнецы-братья. Да ещё какие! Есть такие области их совместной жизни, в которых оба они — сиамские близнецы. Начинаешь делить — больно!

На комбинат, конечно, тоже по пропускам, но мы так — из-за забора.

Как въехали в город по отворотке, что ведет в Сегежу от трассы «Кола», оставили позади ДРСУ и выскочили на въездное кольцо с приветственным монументом — «Сегежа», нам — направо, на Антикайнена. У уже знакомой нам, Троицкой церкви, по главной, уходим налево, на бульвар Советов, по нему — на автомобильный мост, что над железнодорожными путями, которые, когда комбинат работает, сплошь забиты вагонами с лесом. А под мостом, слева, на Спиридонова, новый, построенный ОАО «РЖД» небольшой железнодорожный вокзал оригинальной архитектуры. Со стеклянной крышей, что наискосок (север же, снега много, так пусть большая его часть сама скатывается со стекла) накрывает круглую кирпичную тумбу, возвышающуюся, как башня средневекового замка, над основной частью здания.

Скатились с моста и, чуть постояв на светофоре, въехали на главную площадь. Слева Дворец культуры бумажников, направо — здание городской Администрации. Прямо — угол Мира и Советской с характерным домом сталинского ампира: большие, арочного типа, стрельчатые окна, обрамляющие их ложные полу-колонны по всему парадному фасаду. Если налево, между этим зданием и Д К Бумажников, то выскочим к бывшему кинотеатру «Победа», рядом с которым стоит памятник карельским партизанам. «Вооружен» партизан оружием, традиционным для такого типа памятников — пистолетом-пулеметом Шпагина (ППШ). Но! Очень редко встречающаяся деталь. ППШ у партизана не с барабанным диском, а с рожковым магазином.

Но если к комбинату, нам со светофора — направо, мимо зданий Администрации, гостиницы «Выг», по ул. Ленина, в самом начале застроенной деревянными двухэтажными домами, во дворах которых летом часто пасутся козы, и вот она… Заводская. Проходная ЦБК. Слева от которой печальным памятником прежнему, советскому комбинату недостроенное здание административно-бытового корпуса. Начали строить в конце 80-х, да… Не успели!

Много чего не успели заводчане тогда. Но, несмотря на это — дымят трубы ЦБК. А в городе противно пахнет метилмеркаптаном. Хотя на запах… Так же, как и на цвет, трудно найти товарища. Сегежане говорят, что так пахнут деньги.

Так пусть дымит комбинат. И будет у людей в Сегеже работа. Соответственно, в их домах — достаток. А у самого города, знаменитого своей упаковочной бумагой, — будущее.